Социальное служение Русской Православной Церкви - [электронный ресурс]:

Социальное партнерство властных структур, бизнеса и общественных организаций¹

Как мы выяснили в предыдущем параграфе, в рамках правового обеспечения сотрудничества Церкви и государства были заключены Соглашения между Церковью и отдельными государственными ведомствами. Но для профессионального взаимодействия Церкви и государства в правовой сфере необходимо создание совместных органов, целью которых может являться рассмотрение принимаемых законов и других правовых актов, подготовка рекомендаций по их развитию и совершенствованию, также разработка региональных и федеральных программ сотрудничества Церкви, государства и общества.

Определенные качественные изменения за последние годы произошли. Однако, важно формирование широкой партнерской сети² НКО с территориальными социальными учреждениями для обмена опытом и знаниями, как в области социальной работы, так и в делах милосердия; профессионального общения и практического взаимодействия церковных и светских учреждений, занимающихся практической социальной работой; создание современных ресурсных центров сопровождения социальных работников для реализации кратковременных и долговременных совместных социальных программ, для внедрения инновационных технологий и методик психолого-социальной помощи населению. 

По уровню своего территориального развития НКО можно подразделить на несколько видов: те, которые помогают только членам своей организации, те, что помогают и другим людям, но по отдельным социальным проблемам, те, что ориентированы на решение проблем в целом, на активизацию собственных ресурсов местного сообщества. Однако, в одиночку ни общественные организации, ни бизнес-структуры, ни государственные предприятия не могут гарантировать населению своевременное социальное обеспечение. Только равноправное партнерство властных органов (государственных и/или муниципальных), бизнеса и общественных организаций, обеспечивающее социальный результат от объединения различных ресурсов и активизации ранее скрытых возможностей акторов, способно привести к стабильному социальному раз­витию. Данная модель взаимодействия и получила название социального партнерства.

Приведем только один пример подобного партнерства. В 1998 году благодаря усилиям Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата и Международного православного благотворительного объединения Северной Америки удалось положительно решить вопрос о поставках в 1999 — 2000 годах 17 тысяч тонн продуктов питания (муки, риса, фасоли, сухого молока и растительного масла) в Брянскую, Воронежскую, Владимирскую, Ивановскую, Костромскую, Московскую, Пензенскую и Тульскую епархии. Стоимость продуктовой гуманитарной помощи, распространенной через Отдел только в 1999-2000 годах, составляет более 40 миллионов долларов США³.

В настоящее время существу­ет ряд объективных тенденций, обуславливающих необходи­мость социального партнерства. «Во-первых, государство, переклады­вая социальную нагрузку на му­ниципалитеты и сокращая при этом их финансирование, вы­нуждает их активизировать вну­тренние ресурсы территории. Во-вторых, в условиях плюрали­зации общественных институ­тов и глобальной информацион­ной прозрачности становится все более очевидным необходимость смены системы управления на местах с иерархической с раз­личными бюрократическими ин­ститутами на сетевую, основан­ную на горизонтальных связях в местном сообществе. В-третьих, органы местного самоуправле­ния, общественные организации и бизнес объединены социальны­ми сетями местного сообщества и находятся в функциональной и ресурсной взаимозависимо­сти, осознание этого факта ведет к более плодотворному сотруд­ничеству»⁴.

В целом, в последние годы готовность к взаимодействию с НКО государственных агентств, местных властей и коммерческих компаний, повысилась. «Количество конкурсов и адресных предложений на финансирование социальных проектов растет в России год от года, они становятся все более продуманными, сфокусированными не только на конкретном аспекте социальной жизни, но и на отборе наилучших партнеров с точки зрения эффективности и результативности использования ресурсов. Например, конкурсы Московского благотворительного совета уже несколько лет используют такие критерии для отбора получателей бюджетных средств, как достижимость и измеримость запланированных результатов, экономическая эффективность проектов и т.д. Организации, которые не умеют представить имеющийся успешный опыт, описать планируемый результат, предложить надежные измерители для оценки влияния на ситуацию в обществе и экономической эффективности выбранного подхода, вряд ли могут рассчитывать на получение бюджетных средств»⁵.

Российские граждане также готовы тратить собственные ресурсы на благотворительность, но предпочитают делать это самостоятельно. По мнению большинства населения, самостоятельное оказание благотворительной помощи на сегодняшний день более эффективно, чем обращение к посредничеству профессиональных фондов и организаций⁶.

Если же встает выбор между светской организацией и церковной, то россияне (в том числе, идентифицирующие себя с православием) отдают предпочтение светским благотворительным фондам. Своими размышлениями, почему так происходит, делится в статье «Почему верующие люди отказываются помогать» Владимир Берхин.

В западных странах современные технологии социальной работы, главным образом, являются результатом обобщения опыта деятельности католических и протестантских общин, а социальной работой занимаются преимущественно общественные организации при материальной поддержке государства, в России социальная защита населения – обязанность государства. И как полагают многие, Церковь не должна вмешиваться в дела социума, т.к., в конце концов, она отделена от государства по законодательству. Но Церкви должно быть дело до всего, что касается человеческого спасения! К тому же Церковь, согласно российскому законодательству, является общественной организацией. Другое дело, что в нашем обществе нет доверия общественным организациям, как об этом свидетельствуют социологические опросы⁷. И на то есть объективные причины: непрозрачность, подчас непрофессионализм и т.д.

Прозрачность является одним из главных показателей профессионализма в деятельности НКО. Это важнейший ресурс, который позволяет выработать доверие к организациям. Основные инструменты прозрачности: сайт фонда, регулярная публичная отчетность, взаимодействие со СМИ, публичные мероприятия, подготовка и предоставление отчетов членам попечительских советов, посещение благополучателей, собственная издательская деятельность⁸.

Для того чтобы «стать ближе обществу, которое во всем мире является одновременно источником финансирования и нематериальной поддержки, а также бенефициарием некоммерческих организаций, последние информируют его о своей деятельности. С этой целью используются адресованные неопределенному кругу лиц годовые публичные отчеты, информация о деятельности организаций размещается в Интернете и СМИ, интересанты приглашаются на дни открытых дверей, в работу НКО внедряется практика проведения независимого аудита. К оценке деятельности организаций также привлекаются стейкхолдеры – сотрудники, волонтеры, партнеры, благополучатели, представители СМИ и других НКО. Во многих странах существуют негосударственные мониторинговые агентства, которые занимаются лицензированием, аккредитацией и сертификацией организаций третьего сектора. Открытые, прозрачные и подотчетные организации пользуются доверием и поддержкой общества чаще, чем НКО, о которых практически ничего не известно⁹.

Уровень доверия, в свою очередь, во многом определяет перспек­тивы появления обще­ственных инициатив и развития социального партнерства. Когда нормой человеческого поведения является недоверие или, другими словами, на­блюдается дефицит социального капитала, - возможность какого-либо взаимодействия оказывается весь­ма затруднительным. Доверие основано на духовно-нравственных принципах, подразумевающих принятие на себя добровольны­х взаимных обязательств. Если доверяет только один, а другой использует это доверие, то взаимодействие пре­кращается.

Так, А.И. Донцов выделяет три основных условия, способ­ствующих взаимному доверию сторон или фактически установле­нию стратегии корпоративного по­ведения. Первое - присутствие так называемых третьих (нейтраль­ных) лиц, чья функция сводит­ся к облегчению взаимодействия. Вторым условием доверительных отношений является характер коммуникативных связей вза­имодействующих сторон. Пре­жде всего, имеется в виду наличие информации у каждого партнера по взаимодействию друг о друге и налаженный информационный об­мен. И третье условие, которое спо­собствует установлению доверия, личностные особенности участ­ников взаимодействия и наличие неформальных связей. Применяя этот подход к социальному партнер­ству, можно отметить, что роль по­средника берут на себя обществен­ные организации, при налаживании симметричной коммуникации субъ­екты получают всю необходимую информацию, а третье условие вы­полняется за счет социальных сетей местного сообщества¹⁰.

К факторам, строящим до­верие, по мнению Ямагиши и К. Кук, относятся:

• честная и открытая комму­никация без искажения информа­ции;
• умение прислушаться к мнению другого, даже при несо­гласии с ним;
• соблюдение обещаний и. обязательств;
• взаимодействие с другими и взаимопомощь.

К разрушителям доверия мож­но отнести следующие факторы:

• заинтересованность больше в своем благополучии, чем в до­стижении общей цели;
• кто-либо из участников из­бегает брать на себя ответствен­ность за собственные действия или за развитие местного сообще­ства;
• один из акторов делает без­ответственные выводы о других акторах без проверки фактов¹¹.

Непрозрачность и неподотчетность значительного числа организаций бросают тень на третий сектор России, и это оборачивается дополнительными трудностями в привлечении добровольцев, партнеров и спонсоров на реализацию социально значимых проектов. Ситуация усугубляется тем, что уровень доверия в российском обществе в целом в два-три раза ниже, чем в европейских странах.

Из институтов гражданского общества в России наибольшим доверием пользуется Церковь – ей привержены 43% россиян против 4% скептиков. Правозащитным, благотворительным (гуманитарным), экологическим, женским организациям, профсоюзам и политическим партиям доверяют лишь 17%, 16%, 12%, 10%, 8% и 3% опрошенных, не доверяют – 4%, 5%, 5%, 5%, 13% и 23% соответственно. Среди информированных о деятельности третьего сектора удельный вес доверяющих НКО хотя бы одного вида выше и составляет 47%. Более лояльны институтам гражданского общества молодые люди и те, кто участвует в их деятельности»¹².

Принципа открытости необходимо придерживаться и коммерческим компаниям, т.к. социум должен быть ознакомлен с их социальными и финансовыми отчетами и иметь возможность разрабатывать совместные социальные программы с учетом собственных интересов. Помимо открытости коммуникация в обязательном порядке предполагает обратную связь. Открытость, отсутствие манипулятивных технологий и обратная связь позволяет выработать общие стратегии к достижению поставленной цели. В рамках данной коммуникативной модели информационный обмен между социальными партнерами осуществляется посредством нескольких форм общественных связей: неформальных (соци­альные сети) и/или формальных (средства массовой информа­ции).

Со стороны органов местно­го самоуправления открытость, как правило, выража­ется в издании собственной прессы, информационных листков, создании сайтов с функ­цией обратной связи, обеспече­нием публичности своих заседаний.

Формирование равноправного и взаимовыгодного партнерства муниципалитета с обществен­ными организациями и бизнесом создает благоприятную внешнюю среду, которая приносит социальный капитал всем ее акторам. Так, основной задачей коммерческого предприятия является получение прибыли, но ее решение недостижимо без наличия благоприятной социальной среды.

Добровольческая деятельность не является профильной для бизнес-компаний. Это поле некоммерческих организаций, профессионально занимающихся организацией добровольческой деятельности и выступающих связующим звеном участников добровольческой деятельности¹³. Некоммерческие организации, в том числе, и церковные, выявляют фронт работ для добровольцев, привлекают потенциальных добровольцев, организуют добровольческие акции, к участию в которых приглашают сотрудников бизнес–компаний. Некоммерческие организации вместе с ответственным лицом от бизнес–компании рассказывают о добровольческих успехах сотрудников-добровольцев и о важности добровольческого труда, обучают и консультируют организации, в которых есть рабочие места для добровольцев, продвигают через СМИ ценности добровольческого труда¹⁴.

Функциибизнеса в социальной среде: ресурсная (предостав­ление различных ресурсов для раз­вития социально-экономической сферы территории его присут­ствия), рационализирующая (выстраивание социальной сферы по своей модели, предполагая, что инвестиции в социальную сферу также могут приносить прибыль), стабилизирующая (участие бизнеса в жизни местного сообщества через партнерство с муниципалитетом и общественниками становится - залог стабильности в социаль­но-экономической сфере)¹⁵.

В настоящее время нравственно ответственные представители научного и бизнес сообщества совместно с представителями религиозных организаций стремятся формализовать нравственные традиции и базовые ценности российского народа в различных документах. Среди них необходимо отметить: «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании», принятый Всемирным Русским Народным Собором и утвержденный Межрелигиозным советом России в 2004 году, «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека», утвержденные Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2008 году, «Иосифлянский манифест», разработанный в 2011 году Советом «Экономика и этика» при Патриархе Московском и всея Руси и Клубом православных предпринимателей, разрабатываемый в настоящее время проект документа Всемирного Русского Народного Собора «Базисные ценности – основа общенациональной идентичности»¹⁶.

Служение предпринимателя, по мнению Церкви, есть служение ответственное и благословляемое, если оно преследует цель приумножения материальных благ не только лично для себя, но и для своих ближних, общества и Отечества. Необхо­димо четко отличать корыстную алчность, тягу к стяжательству богатства как самоцель и желание приумножать благосостояние личное и общественное, созидание новых материальных цен­ностей ради обеспечения достойного уровня жизни отдельной личности и всего общества в целом. С позиции православной этики важно рассматривать имущество и прибыль, которую оно приносит, как дар Божий и жертвовать определенную часть до­ходов на социальные нужды. При таком подходе предпринима­тель, нисколько не нарушая Божиих заповедей, будет способен обеспечить достойное существование себе и увеличит благосо­стояние общества в целом¹⁷.

Что касается деятельности Русской Православной Церкви, то, по мнению большинства россиян, главная ее функция – социальная: характеристику «помощь людям, приходская и социальная работа» выбирает 30% опрошенных. Однако потенциал в этом направлении, по мнению респондентов, выработан не полностью: при описании желаемого образа Церкви эта характеристика собирает 38%. Не менее важной характеристикой Церкви в настоящее время опрошенные видят «приверженность традициям, охранение прошлого» (30%). Но говоря о будущем, внимание ей уделяют всего 18% респондентов, причем на лидирующую строчку ее не ставят ни принадлежащие к Церкви православные опрошенные, ни активные православные прихожане, ни христиане, не причисляющие себя ни к одной из конфессий. В проекции на будущее эта характеристика уступает «открытости для всех, понятности и приветливости» (31%), «активному участию в воспитании детей и молодежи» (26%), «скромности и нестяжательству» (23%) ¹⁸.

Представляется, что Церковь как общественная организация в своей социальной деятельности должна выполнять ряд функций: 1) идеологическую – способность выражать интересы конкретных социальных групп, оказывать влияние на органы власти и бизнес в направлении популяризации социальных программ; 2) развивающую – мобильное реагирование на возникающие проблемы; 3) инвестиционную – аккумуляция финансовых средств и распределение ресурсов из разных источников для реализации социальных программ; 4) интегративную – как посредник между местным самоуправлением, бизнесом, территориальным сообществом, способствование консолидации акторов и интеграции их усилий в социальной сфере; 5) экспертную – благодаря подчас узконаправленной специализации, высокопрофессиональные знания и умения решать социальные проблемы¹⁹.

Конструктивное партнерство государства, некоммерческих и церковных организаций позволяет обеспечить результативность социальной работы, расширить материальные, кадровые и финансовые возможности взаимодействующих организаций, сконцентрировать общественное мнение на актуальных социальных проблемах. Под конструктивным партнерством (равноправным сотрудничеством институтов государства и местного самоуправления, бизнеса и некоммерческих организаций по решению социальных проблем), ориентированным на достижение общих целей, в целом, мы понимаем развитие постоянных форм равноправного диалога, построенных на следующих принципах: дополнительности (доминанты на Другом по А.А. Ухтомскому); взаимного признания интересов сторон; открытости и доверия; паритетности на всех стадиях партнерских отношений; социальной справедливости при регулировании интересов и действий; взаимной ответственности (перед собственными акторами, территорией присутствия, обществом в целом).

К достижению подобного партнерства необходимо пройти ряд этапов: 1) формирование единой цели; 2) планирование мероприятий; 3) конструирование взаимоотношений; 4) управление партнерством; 5) выработка умения разрешать возникающие проблемы, поиск и нахождение компромисса при решении спорных и конфликтных вопросов; 6) разработка методов оценки взаимодействия. Первые шаги навстречу друг другу предполагают проведение совместных  мероприятий, в рамках которых партнеры учатся говорить на «одном языке», преодолевать антагонизм и достигать взаимопонимания.

Опора на широкое общественное участие, самостоятельность и инициативность низовых звеньев увеличивает потенциал православных социальных центров и значительно расширяет их возможности в деле социального служения. Однако, в крупных городах духовенство мало что знает о деятельности общественных организаций и фондов, находящихся даже по соседству, также как и представители этих организаций далеки от реального знания о повседневной жизни приходов РПЦ, да и особого стремления узнать не проявляют. Иногда благотворительные организации приглашают священника (как правило, для участия в каком-то торжественном мероприятии, празднике), иногда пытаются договориться о сотрудничестве, но на практике дальнейшее взаимодействие не получает своего развития. Не получает, главным образом, как раз из-за отсутствия адекватного представления о социальной деятельности потенциального партнера.

Поэтому на первом заседании Координационного комитета по поддержке социальных, образовательных, информационных, культурных и иных инициатив под эгидой Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл призвал «поддерживать людей сильных и деятельных — тех, активная работа которых на благо ближнего приводит к реальному формированию того, что на языке современной политологии принято называть гражданским обществом. Именно поддержка этой повседневной практической деятельности, проводимой активными людьми, даст нам возможность на конкретных примерах осуществлять прямое соположение многовековой церковной традиции с самой актуальной проблематикой — образовательной, общественно-политической, социально-экономической. Более того, такая конкретная и действенная поддержка инициатив снизу поможет нам восстановить серьезно поврежденную в испытаниях ХХ века общенациональную солидарность, поможет развить настоящее социальное партнерство, о котором говорят и светские руководители. Но люди еще плохо понимают, что такое социальное партнерство. Нельзя говорить о социальном партнерстве в общих или политических категориях.

 Социальное партнерство — это нравственное делание. Никто не проявит солидарность с другим человеком, если сердце не откликается. А если принять во внимание множество конфликтов, которые существуют в обществе — экономических, политических, культурных, в том числе — межрелигиозных и межнациональных конфликтов? О какой солидарности может идти речь, если сердце не отзывается?

Первоочередная задача нашего Комитета, как мне кажется, это поиск подобных людей и подобных инициатив, а также нахождение форм по их административной, организационной, информационной и финансовой поддержке. Чтобы оказаться в состоянии реализовать эти задачи, чтобы предъявить всему современному миру яркое и понятное церковное свидетельство, мы должны выработать в самой церковной среде высокие стандарты образования, культуры, профессионализма и деятельного служения ближним. Образцы такого подхода мы также должны всемерно поддерживать»²⁰.

Проведение комплексных мероприятий диаконии способствует развитию действенных связей внутри местных территориальных сообществ и различных социальных групп общества, притоку добровольческих инициатив, то есть приводит к созданию социальной сети, механизмом которой выступает служение. Сценарий роста и эволюции такой сети в социологии получил название «эффект Матфея», имея в виду библейское выражение «имущему дается…». Есть и другие афористические обозначения этого явления «богатый становится богаче», «деньги к деньгам», «успех порождает успех» и т.д.,²¹ т.е. чем успешнее работает организация, тем боль­ше людей ей доверяет, и тем больше у нее капитал (финансовый, социальный, информационный).

Социальные сети – это  система социальных связей, основанная на признанных нормах социальной ответственности, отношениях доверия и понимания, правилах и убеждениях, формирующихся в рамках локальных сообществ, которые способствуют более эффективной деятельности индивидов, большей восприимчивости к инновациям.

В переходных социальных структурах, где институциональные формы взаимопомощи разрушены либо не сформировались, социальные проблемы могут решаться неформально, в обход официальной системы норм. Общество не терпит аномии, и социальные сети как раз способствуют преодолению нормативного вакуума, развитию солидарности, противостоящей деперсонализации и отчуждению человека. 

Соответственно «необходимо развивать взаимодействие между церковными социальными проектами, в том числе межприходские, благочиннические, общеепархиальные и межъепархиальные инициативы»²².

Социальные сети образуются из желания людей качественно изменить условия своего бытия, умения проявлять инициативу, рефлектировать, контактировать и договариваться, создавать новые формы взаимодействия.

Важно, чтобы деятельность церковных организаций была информационно доступна всем нуждающимся в ней, не нарушала права граждан, помогать которым они призваны. Отсутствие доступной информации о реализуемых Церковью социальных проектах не способствует появлению благотворителей и добровольцев. Спонсоры должны знать о результатах своих материальных вложений, тогда станет возможной регулярная, а не эпизодическая материальная поддержка какого-либо проекта.

Наиважнейший фактор формирования социальных сетей – социальная активность. Это «повышенное по сравнению с принятым в обществе или той или иной социальной группе участие в различных социальных практиках, направленных на общественное благо, таких как участие в общественных организациях и движениях, акциях, включенность в деятельность социальных сообществ»²³. В основе самоорганизации лежит социальная активность членов местных православных сообществ.

Все просто. Если мы не активны, то пассивны или равнодушны. По отношению к молодежи социологи используют термин «гопники», раскрывающий данное состояние. Гопники – это конвенциональная молодежь, принимающая сложившееся положение вещей, конформистки ориентированная, их мировоззрение – это упрощенная картина мира, где все определяется с точки зрения «кто наши, а кто не наши», где достаточно простых способов доказательства силы и власти. Эти солидарности могут служить благодатной почвой для распространения националистических и ксенофобских настроений²⁴. И, к сожалению, подобная гопническая культура становится все более характерной для самых разных групп населения.

Культура бесцельности существования. Социальная же активность, напротив, предполагает целеполагание. Четкая и ясная цель сама по себе является мощным стимулом к действию.

Какова цель социального служения?  Как сказано в Итоговом документе I съезда глав епархиальных отделов по социальному служению: «Задача церковной социальной работы — не дублировать функции государства, ее главная цель – духовная: ее участники призваны научиться любви. Дела милосердия спасительны: милосердное служение помогает человеку обрести любовь, а вместе с ней — самоотверженность, кротость, долготерпение, смиренномудрие и другие христианские добродетели»²⁵.

Существуют ли способы повышения социальной активности, а вместе с нею и милосердных дел? Способов немало. Многие из них уже апробированы в постсоветское время в молодежной среде.

В современном обществе присутствует ностальгия по коммунистическим временам²⁶. Но повышение социальной активности не может быть достигнуто на основе модели работы с молодежью, использовавшейся комсомолом. Не пригодной оказалась и система вариативных программ, выбираемых молодежью, поскольку при этом как бы выстраивается прилавок услуг между молодежным работником и молодым человеком, такая модель стимулирует потребительское отношение со стороны молодых людей. Единственной действенной моделью повышения активности проявила себя социальная анимация, предполагающая создание особой креативной среды, пространства для молодежной инициативы. Не случайно в 20-е гг. прошлого века комсомол, желая прекратить деятельность других организаций, требовал от органов ОГПУ не только преследования лидеров, но и изъятия занимаемых ими помещений, понимая, что помещение выступает фактором консолидации и преемственности организаций. Другой способ активизации молодежи  – это ее вовлечение в целенаправленную социально-полезную деятельность, в ходе которой они могут видеть результат затраченных усилий. Процесс социального воспитания достигается путем присоединения молодежи к деятельности инициаторов, идентифицирующих определенные ценности идеалы, практики, т.е. вовлечение в уже осуществляемую активность²⁷.

Так и в социальной работе. При работе с населением не учитывается социальный и твор­ческий ресурсы местного со­общества. Преимущественно социальные технологии ориентированы не на устранение причины социальной болезни, а на лечение ее проявлений. Подобная политика обеспечивает лишь выжива­ние, но не полноценное существование и развитие населения.

Выходом из сложившейся ситуации видится соучаствующая методика или то, что в западной социальной работе получило название акционистского и партисипаторного (participatory) метода, применяемого в работе с общественностью, в организациях и группах, если проблема имеет социальный характер. Это средство для передачи возможностей в руки тех, кто депривирован и бесправен, чтобы могли изменить свою жизнь самостоятельно ради самих себя. При этом люди получают ответственность как за конструирование социального поля, так за его использование. Понятие осознания, предложенное бразильским специалистом в области образования Пауло Фрэйром, является ключевым в партисипаторном методе. Это понятие означает, что люди, вовлеченные в глубокий анализ их собственной реальности, развивают понимание и способность действовать в направлении улучшения своей реальности. Цель - способствовать усилению и мобилизации ресурсов простых людей, активизировать их потенциал, быть катализатором движения потенциала лидерства в организации или местном сообществе. При этом они не становятся объектами социальной работы, а предстают в качестве представителей определенного вида деятельности.

Практика показывает, что процесс коллективного открытия и принятия решений мобилизует индивидов принимать изменения с большей готовностью. Партисипация стала популярной стратегией мобилизации и организации сообщества, особенно среди угнетенных секторов общества, например, сельской местности или среди женщин, инвалидов, этнических меньшинств, детей и подростков²⁸. При этом социальная работа должна содействовать проявлению творческих способностей лич­ности и переходу к сетевой систе­ме управления.

Каждый из нас может стать инициатором определенного социального проекта, пусть малого, но результативного. И каждый может собрать единомышленников, либо присоединиться к уже существующим группам, близким по нашим возможностям и силам. В социальном служении есть место каждому, главное - найти свое, и полюбить по-настоящему. «Будучи православными христианами, все, что мы делаем, и все, кем мы являемся, должно быть осмысленно, взвешенно через путь жизни и правды, т.е. путь Иисуса Христа. Если это совместимо с Богом, если это совместимо с жизнью, если это совместимо с правдой, если совместимо с христианским путем – можно делать… Когда мы это понимаем, мы принимаем ответственность – реализовывать пути в мире, котором живем. Будучи православным христианином, я принимаю ответственность служить своим братьям и сестрам везде» - говорит схиархимандрит Иоаким (Парр).

 По мнению протоиерея Артемия Владимирова, прежде, чем планомерно осуществлять деятельность в социальной сфере, важно обрести призвание: «Призвание отличается от специальности и профессии тем, что составляет «святая святых» человеческой души. Каждому из нас необходимо обрести такое поприще, которому мы могли бы отдаться всем сердцем, всем умом, всем существом своим»²⁹.

Реформирование социальной сферы не достигнет поставленных целей, если не будет поддержано многочисленным населением. Утрата доверия к любым социальным структурам, «всех ко всем» оборачивается тем, что в настоящее время утверждаются разрушительные тенденции в трансформации общества. Выход из создавшейся ситуации видится в конструировании православного гражданского общества, чему посвящен следующий параграф.