Социальное служение Русской Православной Церкви - [электронный ресурс]:

У заключенных и священнику есть чему поучиться¹

Сегодня священник в тюрьме – обычное явление. Во многих местах лишения свободы есть храмы, почти везде – молельные комнаты, заключенные принимают крещение, исповедуются, причащаются. Но до недавнего времени священники, посещающие тюрьмы, совмещали тюремное служение с приходским. Полтора года назад в Воронежской епархии несколько тюремных священников были освобождены от приходского служения. Теперь их приходы – тюремные храмы. Один из них, настоятель храма святителя Николая в Семилукской колонии, священник Алексий ОСТРИК рассказал в интервью нашему сайту о новом опыте, а также о трудностях и радостях тюремного служения.

Выступление о.Алексия на Секции тюремного служения XIV международных Рождественских чтений

– Отец Алексий, в чем, на ваш взгляд, преимущество такого служения перед сложившейся практикой периодического посещения тюрем приходскими священниками?

– Приходящий священник хуже владеет ситуацией, недостаточно знает специфику тюремной жизни, не понимает нужды общины. В результате неизбежны ошибки. И текучесть кадров. До того, как нас освободили от приходского служения (сегодня в Воронеже четыре священника занимаются только тюрьмами), священники, приходящие в тюрьмы, постоянно менялись. Любой приход требует от пастыря полной самоотдачи, а тюремный – особенно. По благословению митрополита Воронежского и Борисоглебского Сергия нас вывели за штат, нашли спонсоров для выплаты нам зарплаты и содержания прихода (в тюремном храме невозможен даже минимальный доход), и вот уже полтора года мы служим только в тюремных храмах. Служим литургии каждое воскресенье, на великие и двунадесятые праздники (на Рождество, Крещение и Пасху – по ночам), на Пасху и престольный праздник совершаем крестный ход.

– Сколько заключенных в вашей колонии и многие ли из них регулярно посещают богослужения?

– В Семилукской колонии отбывает срок около полутора тысяч человек. Специальной статистики мы не ведем, но по моему наблюдению на каждой литургии присутствует не менее 40 человек. Это активные прихожане, в том числе певчие и алтарники. В процентном отношении это мало, но, поверьте, 40 верующих заключенных способны перевернуть всю мировоззренческую структуру зоны. Пусть остальные 1450 человек не живут активной церковной жизнью, но они знают, что эта жизнь в колонии есть, видят своих верующих сокамерников, иногда подходят к священнику за советом, многие на великие праздники участвуют в богослужениях, некоторые хотя бы раз в году причащаются. Меняется микроклимат в колонии. Поэтому тюремная администрация всячески приветствует появление священника. И сами сотрудники становятся человечней. За последние годы ни в одной из 11 колоний области не было бунтов, забастовок, голодовок и других моментов, связанных с плохим отношением сотрудников к заключенным. Как можно плохо относиться к тому, с кем молишься в одном храме?

– А среди сотрудников колонии много верующих людей?

– Людей, которые были бы совсем несведущими в вопросах веры, нет – все общались со священником, читали что-то из Евангелия. Сама жизнь заставляет воспитателей возвращаться к корням. Пока воцерковленных людей среди них немного, но ведь если человек сочувствует Православию, он уже на пути к воцерковлению. Если несколько лет назад были офицеры, входившие в храм в головных уборах, сегодня такого нет. Появилось благоговение перед святыней, уважение к сану – многие офицеры и сержанты подходят под благословение. Люди считают себя верующими. А воцерковленные офицеры порой относятся к заключенным как к братьям.

– Вы проводите духовные беседы?

– Конечно. Богослужения у нас раз в неделю, а в остальные дни совершаю требы, беседуем с заключенными и персоналом, пьем чай, хожу в изоляторы, ВИЧ-участки, туберкулезные участки, барак усиленного режима – те, кто там находится, естественно, не могут посещать храм. В местах лишения свободы особенно важно, чтобы кроме литургической была и общинная жизнь.

– Не тяжелее ли священнику морально служить только в тюремном храме?

– Господь помогает, и профессиональной усталости не чувствую. Наоборот, служение приносит удовлетворение. Надо только жить проблемами этих людей. И ведь не с одними заключенными имеем дело, но и с теми, кто их ждет на воле – женами, родителями. Ради наших малых трудов Господь прощает и нас, грешных, дает нам возможность жить в этом мире.

– Вас не беспокоит, что после освобождения многие вернутся на малую родину, где часто нет храма, почти всегда проблемы с работой, зато рядом старые дружки?

– Мы не можем исправить всех. Только сам человек может сделать выбор и с Божией помощью измениться. Мы же лишь предлагаем выбор: вернуться к нормальной жизни или взяться за старое. За ручку взрослых людей по жизни не поведешь. Но стараемся следить за их судьбой, переписываемся с ними. Трудно, но некоторые устраиваются весьма успешно. Один человек еще в тюрьме обещал отцу Петру Петрову первые два года после освобождения приносить десятину в тюремный храм. Начал он с десяти рублей, а через 2 года принес уже тридцать тысяч. Помог Господь встать на ноги. Но, конечно, судьба наших подопечных нам небезразлична, поэтому в сентябре прошлого года мы создали реабилитационную общину в Костенках. Сейчас там проживает и трудится 12 человек.

– Как была создана община?

– Есть производственная организация «Агрополк». Ее возглавляет бывший военный летчик, полковник. Несколько лет назад он сформировал общину из отставных офицеров-переселенцев. В прошлом году был заключен трехсторонний договор: епархия - «Агрополк» - УИН. Люди попадают из тюрьмы не в вакуум, а в сложившуюся общину, в атмосферу нормальных человеческих отношений. Им легче адаптироваться. Они видят перспективу построить свой дом, обзавестись семьей. Пока, правда, еще никто не женился, но один человек, работающий у нас, несколько раз ездил к своей бывшей семье, общался с детьми, пытался показать, что изменился, живет нормальной жизнью. Надеемся, что ему удастся восстановить семью.

– А кем они работают?

– Мы строим храм великомученицы Анастасии Узорешительницы. Восстанавливаем общежитие, где они и будут жить. За это они тоже получают деньги. Небольшие, правда, но жить можно. Есть у них столярный цех, земля. Работа есть, были бы руки и желание.

Митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий после молебна в честь закладки храма во имя св. вмц. Анастасии Узорешительницы вручает символический ключ ближайшему сотруднику о.Алексия Роману Безуглову (автору Методических рекомендаций священнослужителям по организации пастырской деятельности в местах лишения свободы)

– Если кому-то что-то не понравится, он волен уйти?

– Это же не тюрьма, а община, построенная на добровольной основе. У нас есть правила, которые все обязаны соблюдать. Например, трезвость, ведь большинство имели серьезные проблемы с алкоголем, некоторые из-за этого и в тюрьму попали. Исключены драки. Человек может согласиться и жить по нашим принципам, либо мы просим его уйти. Понимаете, если собрать 12 пьяниц или наркоманов, это уже не община.

– Вы принимаете в общину только воцерковленных людей?

– Воцерковленность – желательное, но не обязательное условие. Из 12 человек 10 пришли к нам воцерковленными людьми. Двух других сама жизнь в общине подвела к воцерковлению. Один уже причащается, второй готовится к крещению. С благоговением и трепетом. Но если кто-то будет дольше самоопределяться в духовном поиске, мы давить не будем. Главное, чтобы человек добросовестно трудился, соблюдал сухой закон и другие общинные порядки.

– Для двенадцати человек выход найден. Но если через год к вам захочет прийти 60 человек?

– Думаю, если за три месяца приняли 12, в недалеком будущем сможем принять и 60. Земля для застройки есть, работа тоже. Надеемся, кто-то в будущем сможет и с семьями здесь поселиться.

– Отец Алексий, а какими качествами должен обладать тюремный священник?

– Быть священником. Выше призвания на земле нет. Наша задача – только дорасти, духовно дозреть до высоты своего сана. И если у человека есть призвание священника, он с Божией помощью справится с тюремным служением. У заключенных, несмотря на все недостатки (а сегодня среди них много людей не просто темных, но даже не знающих азбуки), и священнику есть чему поучиться. Искренности, смирению, глубине покаяния.

Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ

Адрес реабилитационной общины: Воронежская обл., Хохольский район, с. Костенки.

Контактные телефоны:

8-920-2288-870 - Настоятель храма Великомученицы Анастасии Узорешительницы иерей Алексий Острик

8-920-4000-111 - Роман Безуглов, церковнослужитель прихода Великомученицы Анастасии Узорешительницы

---